прочел историю про тай. вдохновился 8). вот результат.
—-
«Ленинград-Москва»
Часть 1 «Покидая ЛасВегас» (с)
Иногда, жизнь ставит людей в ситуацию когда нужно немедленно переместится в пространстве «в чем есть» из точки «где стоишь» в точку «куда подальше». Именно в такой ситуации оказался Михаил Джеймсович Бонд. Май 1990г. Город Ленинград. Миша стоял на Талинском шоссе в джинсах, кросовках, клетчатой рубашке. В карманах у него были ключи от съемной, давно не оплачиваемой квартиры и нож. Тот самый нож, с которым американские морские пехотинцы не расстаются даже когда в туалет ходят. В Советском Союзе с такими ножами не расставались потому что ими удобно было колбаску порезать, хлебушек. Они удобно открывали алюминиевые пробки, которыми советская алкогольная промышленность закрывала бутылки с водкой, в надежде что трудности с открыванием внесут достойный вклад в дело борьбы с алкоголизмом. Именно этот нож завершал ансамбль шпионско-туристических аксессуаров Михаила Джеймсовича. Время было 5 часов утра. Солнце еще думало стоит ли показываться из-за горизонта, окаймляющего северную столицу. Выбросив в кусты ключи от квартиры Михаил начал движение. Так как в его характеристике последними словами была фраза: «Непримирим к врагам Социализма», плюнув в лицо логике и здравому смыслу, Михаил двинулся в направлении прямо противоположному тому, которое должно было бы привести его к пересечению Советско-Финской границы. В качестве конечно-промежуточного пункта был выбран славный город Новоросийск. Юг. «Там тепло — там яблоки» (с). Михаил двинулся бегом. Как учили в детстве. Подав корпус вперед, согнув руки в локтях, с левой ноги, он начал движение на встречу судьбе. 300м бегом 100м пешком, все как учили в детстве. Очень быстро Таллинское шоссе превратилось в проспект Ленина, проспект Ленина превратился в мелкие улицы. Ленинград остался за спиной. Михаил впрыгнул в электричку, идущую в выбранном им направлении. Далее электрички сменяли одна другую. Ноющий от голода желудок был туго набит черным хлебом (это все на что хватило оставшихся у Михаила денег). Черный хлеб был щедро запит водой из под крана в общественном туалете вокзала. Организм был приготовлен к изнурительному путешествию электро-стопом. Собранные окурки были выпотрошены и добытый из них табак был аккуратно сложен в пакет, так сказать в голландском стиле. Газета «ПРАВДА» была самой издаваемой в СССР и могла себе позволить широкие белые поля по краям. Что еще надо заядлому курильщику. Заставляя себя спать Михаил, меня электрички, добрался таки до Новороссийска.
Часть 2 «Прибытие».
Искусством формировать уставное выражение лица, Михаил владел в совершенстве. Именно это искусство и короткая стрижка позволили ему беспрепятственно проникнуть в один из автобусов военного санатория. Ближе к вечеру автобус высадил всех у ворот одного их оздоровительных учреждений поселка Дивноморское. Выйдя на пляж санатория, Михали зашагал вдоль моря. Уходя с территории пляжа он захватил с собой брезент с огромного пляжного зонтика. Эта материя, летне-полосатых расцветок, первое время должна была помочь решить жилищный вопрос. Словно чилийский партизан в полосатом пончо, Михаил, окутанный брезентом пробирался по извилистой горной тропе подальше от населенных пунктов и людей. И вот наконец он увидел ручей пресной воды. Тот журчал между густых зарослей камыша спускаясь с вершины обрыва прямо к морю. Вверху на отвесной скале Михаил обнаружил большую площадку. Судя по дыркам в грунте там раньше стояла палатка. Место было удобным, главное в случае шторма вода не достала бы туда. Закутавшись в брезент Михаил уснул. Утро. Температура тела равна температуре брезента. Температура брезента равна температуре грунта. Сырость. Жуткий холод. Михаил, миллиметр за миллиметром выходил из анабиоза. Словно черепаха он высовывал из брезента конечности и проверял ими не взошло ли оно, южное, жаркое солнце. Нет, еще не взошло. Конечности убирались в брезент, Михаил снова погружался в анабиоз. Так и не дождавшись светила, Михаил вскочил, не в силах больше бороться с голодом. Быстрой походкой он направился в поселок. Каждый раз обнаруживая среди использованных одноразовых шприцов, пивные бутылки Миша радовался как ребенок. Добравшись до продуктового магазина он уже имел достаточно стеклотары для приобретения хлеба, спичек, папирос Казбек, и чая. На помойке была обнаружена совершенно очаровательная консервная банка из под томатной пасты. Потерянная кем-то велосипедная спица тут же превратила ее в походный котелок. Домой, а именно так в мыслях Михаила теперь обозначался ручей, площадка и кусок брезента, он шел полный оптимизма. После быстрого перекура и молниеносного уничтожения хлеба Михаил приступил к строительству жилья.
Часть 3 «Домик поросенка должен быть крепостью» (с)
Взобравшись на самый верх обрыва Михаил Джеймсович обнаружил лес. Лесо-заготовки, осуществляемые ножом, рожденным резать колбасу и хлеб, продвигались не особо легко. все что удавалось отделить от корневой системы, Михаил швырял вниз с обрыва. И так как площадка была большой, то все срубленное оседало там. Когда мозоли покрыли ладонь и левой руки тоже, Михаил Джеймсович сполз на место строительства. Солнце уже садилось, не в силах сделать что-либо полезное он закутавшись в брезент уснул. Новый день, как и все последующие, был полностью посвящен творчеству. Все видели плетеные корзины. Так вот, в основе хижино-строительства лежал именно этот принцип. Вынесенные морем бревна, образовывали каркас строения. Вокруг них шли две плетеные стены. Одна внутренняя, другая – внешняя. Между ними был плотно набит камыш. Также была устроена и крыша, разницу составлял лишь слой больших листьев какого-то южного растения. Они обеспечивали непромокаемость. Однажды, набирая воду из ручья Бонд обнаружил глину. Эта находка позволила создать печь. Издалека она напоминала Эйфелеву башню. Чтобы глиняно-каменная труба не рухнула, ее окружала конструкция из палок. Все это чудо крепилось к хижине. Тыльная сторона «Эйфелевой печки» была внутри хижины. Дыра куда надо было подбрасывать дрова, находилась снаружи (основы пожарной безопасности были привиты Бонду с детства). Хижина занимала лишь половину площадки, другая половина была «балконом». Крыша накрывала как саму хижину, так и «балкон». Из мебели Михаил решил сотворить только кровать кресло и стол. Кровати как таковой не было. Бонд просто отгородил четверть хижины невысокой плетеной изгородью и в полученное пространство насыпал листьев камыша, накрыв их брезентом другая часть брезента стала одеялом. Оглядев сотворенную кровать Миша задумался. Дух покойного доктора Фрейда, прикинувшись Внутренним Голосом, нашептывал Михаилу: «Шалаш, Рай, Не исключен СЕКС!». Лениво почесав затылок, Михаил Джеймсович щедро добавил к ширине кровати еще 50 см. Стол был сделан из отшлифованной морем большой доски. Кресло-качалка было отдельным произведением искусства. Словно Страдевари создавая скрипку, Бонд пытался повторить контуры своей задницы в плетенном шедевре. Кресло было создано. Михаил рухнул в него и задымил папиросой, разглядывая закат. «Готово!» — произнес он про себя, глядя на покрытые мозолями ладони и распухшие он глубоких царапин пальцы. Бонд был на вершине блаженства. Время шло. Михаил Джемсович уже не мог представить свою жизнь без утренней прогулки по берегу в поселок. Бутылки приветливо блестели в лучах восходящего солнца, словно говоря: «Мишка, я тут!!!» Продавщица из ПродМага выдавала ему товары даже не спрашивая что он будет брать. Спички, папиросы, хлеб, чай. Наступило 1е июня. К Черному морю потянулись отдыхающие. Михаил даже не догадывался о том в каком стратегически важном месте стоит его хижина. Найденные на верху совхозные (для тех кто не вкусил социализма – совхозные = практически ничьи) виноградные и персиковые плантации обещали дать к концу лета спелый урожай. Берег моря, который Бонд наблюдал со своего балкона был также единственной дорогой из поселка к дикому нудизскому пляжу. Михаил раскачивался в кресле-качалке. Перед его взором, шлепая пластмассовыми пляжными тапками, в направлении дикого пляжа проходили обнаженные поэты, голые художницы и прочая творческая интеллигенция. «Жить можно!» — подумал про себя Михаил.
Часть 4 «АхТунг!!!»
Опять Утро. Михаил Джеймсович проснулся. И разбудили его странные звуки. Звуки издавали мужские голоса. Их было два. Один произносил что то вроде О Оооо, ОййО Ой Ойййо, Второй — «А блин, У блин, А блин». Михаила посетили нехорошие подозрения. «Помедленней Серега, помммеееедленнее, еще медленнее, А блиин У блин, А блин, Ууууу». Подозрения в голове Михаила переглянулись… и громко крикнули хором: «АхТунг!!!». «Ну точно! Меньшинства!» — Подумал Бонд — «Хиппи были» — загибал пальцы Михаил — «Наркоманы были, творческая интеллигенция тоже была, а теперь и «ЭТИ» подтянулись!». Михаил выскочил из хижины. Конечно, Северная Столица, находящаяся в непосредственной близости от Западной Европы (пусть даже Северо-Западной) расширяла крузогор своих жителей, и в сексуальном смысле тоже. Но того что увидел Михаил Джеймсович его расширенные границы вместить не могли. Мужчин было не двое, а трое. Они страстно обнимали огромную, желтую, пластиковую доску, похожую на обмылок. С этой доской они пытались спуститься по практически вертикальному обрыву к морю. При этом они двигались как одно существо с шестью ногами, одновременно подымая в воздух только одну, чтобы сделать шаг. Каждый шаг сопровождался выше указанными звуками. Третий мужчина держась обеими руками, простите, за заднюю часть «обмылка» не мог произносить звуков. Его челюсти были стиснуты от напряжения, на нем висела большая сумка из прозрачного полиэтилена, через который Михаил разглядел парусное вооружение. Прокрутив в памяти кадры кабельного телевидения, Михаил Джеймосович обнаружил в разделе EuroSport нечто под названием WindSurfing. Михаил успокоился. Шурша сандалиями по горной породе, Серфингисты, ранее ошибочно идентифицированные как Гомосексуалисты, уже не подымая ног, снося все на своем пути, стремительно проскользили мимо «хижины дяди Миши» с криками, которыми в пороно-фильмах обычно обозначают наступление оргазма. Их выкинуло прямо к морю. Михаил, закурив папиросу, уселся в кресло-качалку. Не скрывая любопытства он принялся смотреть что будет дальше. Спортсмэны «ставили парус». Они по очереди взбирались на доску и пытаясь сохранить равновесие подымали из воды мачту с тяжелым, мокрым парусом. Поднявшись, мачта тут же падала снова накрывая собой кого-нибудь из спортсменов. Раздавался отчаянный мат. Попытки укротить «обмылок» не прекращались. Кульбиты, выделываемые при падении, становились все более захватывающими. Кресло-качалка была сломана, Михаил катался по «балкону», пытаясь не дать истерическому смеху разорвать живот. Аква-Акробатические Клоуны были в ударе. Когда цирковое искусство полностью лишило сил начинающих энтузиастов, они выползли на берег, вытащив за собой свою доску. Окинув взором обрыв скалы, клоуны поняли что на Альпинистско-Акробатическое шоу они сегодня уже не способны. Глядя на Михаила умоляющим взглядом, аква-эквилибристы договорились с ним оставлять свой инвентарь на хранение в хижину. Платой за это был известный уже набор: чай, сахар, папиросы и хлеб. С этого момента Михаил Джеймсович больше не собирал бутылок.
Часть 5 «Закрыто на спецобслуживание» (с)
Да. Да. Табличка с выжженными на ней большими буквами «ЗАКРЫТО НА СПЕЦОБСЛУЖИВАНИЕ» красовалась над хижиной уже через две недели. Для посетителей хижины была сделана спец-скамья, тоже плетеная как и кресло. Она шла вдоль стены и стена служила спинкой. Люди не могли отказать себе в удовольствии сфотографироваться на фоне наскального аборигена и его жилища. Обнаружив что там можно еще и душевно попить пива рядом с «Эйфелевым Камином», глядя на закат, в компании начинающих «ловцов ветра», люди забывали куда приехали. Шашлыки, дешевое местное вино, пиво, шедевры кулинарии из близлежащих домов отдыха, пойманные тут же крабы и рапаны — в программе было все. Добрые люди, уезжая, (не все туристы видимо могли позволить себе провести целое лето у моря) подарили Михаилу настоящий котелок и маленькую сковороду. Жизнь кипела и жарилась. Однажды утром Михаил Джеймсович услышал шуршание со стороны «клоунской» тропы. К его хижине спустился человек, лет 50, с аквалангом за спиной и принадлежностями для подводной охоты. Из сумки с принадлежностями угрожающе торчал самодельный гарпун. «НиХерасссе!» — произнес человек глядя на хижину. «А я смотрю у меня сверху Тунгусский метеорит всю растительность уничтожил!» — «А она вот где!». Мужик не был похож на отдыхающего. Шоколадный загар выдавал в нем местного жителя. «Я ВасильПетрович… ЛЕСНИК» — молвил пришелец. «Хмм. Тогда за знакомство …» — сказал Михаил очерчивая в воздухе круг рукой. В очерченный круг попал натюрморт, составленный из бутылок с недопитым спиртным во время вчерашнего «спецобслуживания». «НиХерасссе!» — снова произнес лесник как заклинание. Так, коварным Зеленым Змеем, скользкие щупальцы залетного браконьерства проникли в беззащитные структуры местной власти. После первого залпа из эмалированных кружек (очевидно украденных в санатории Мишкиными прихожанами) начался плодотворный обмен информацией. Места дислокации крупных крабов, гнездования рапанов, секреты приготовления вина из совхозного винограда и многое другое. Лов краба теперь производился в «особо крупных размерах» (с). Не просыхающий с этого момента, ВасильПетрович заботливо приволок из дома тепличную пленку для крыши, старую подушку и одеяло.
Часть 6 «Осторожно двери закрываются…» (с)
Приятные в общении люди, не проходящее состояние легкого алкогольного опьянения, отличная погода, теплые ночи, треск дров в «Эйфелевом камине». Каждый день был отдельной историей. Если описывать их, то рассказ превратится в многотомное собрание соченений. ВасильПетровичь приходил в хижину точно на работу. Он был счастлив от того что теперь есть люди, которые искренне рады его рекордным уловам. Осознание того, что жена не сможет найти его тут даже с собаками, заставляла глаза ВасильПетровича устремлять свой задумчивый взгляд к небу, глупо улыбаться и излучая вселенскую радость глубоко вздыхать. К числу постоянных посетителей добавились двое юношей, они приводили свою подругу художницу пообщаться с «Наскальным Жителем». Каждый раз они сверлили взглядом Михаила Джеймсовича, пытаясь разглядеть в нем «потрошителя», но безуспешно. Через неделю они перестали приходить, а художница прочно закрепилась на 50см камышовой кровати. Так могло продолжаться вечно. Но… наступила осень. Теплую погоду сменили шторма. «Эйфелева Печка» не справлялась с утренним холодом. Художница уехала учится. А ВасильПетрович был обнаружен женой. Люди стали покидать места летнего отдыха. Утром, перового ноября, Михаил вышел из хижины еле живой от холода. Попрощавшись с рукотворным чудом архитектуры, помыв в ручье легендарный нож, взяв хлеб и папиросы Михаил Джеймсович двинулся в направлении поселка. В качестве конечного пункта был выбран город-герой Москва.
(С) by Lord Kex
- C#: Отобразить Unicode символ - 25.04.2024
- UWP: Visual Studio requires a newer version of Windows to display this content - 10.04.2024
- Воспроизводить треки подряд из всех папок в HiBy Music - 10.04.2024